Художник, который не признает романтики
Выходит, архитектор работал над зданием во многом подобно тому, как скульптор работает над сплошной массой глины. Он стремился детализировать и обогащать массу. Он пытался придать ей какой-либо стиль, которому его выучили или который ему понравился.
Таким образом, внешнее формообразование и детализирование стало, путем заимствования, так называемой западной академической концепцией архитектуры. Эта академическая — классическая — концепция основывалась главным образом на греческих и римских постройках.
Машина дала новые возможности. Наука книгопечатания сделала книгу средством передачи человеческих чувств, более легким, чем архитектура, и книга стала средством летописания жизни, наверное, более долговечным, чем какое бы то ни было большое сооружение прошлого.
Но печатное слово ускоряет темп жизни.
Все увеличивающиеся неестественность жизни и прислужничество искусств становятся всеобщими в западном мире.
Легко собраться, чтобы слушать, стоять, смотреть или ездить.
Многотысячная толпа смотрит игру футболистов. Человек, живущий чужим трудом, сидит за рулем стодвадцатипятисильного автомобиля с видом и чувством, что это его собственная сила, — да так оно и есть фактически.
Связь с землей уступает механизации. Контакты между людьми все в большей степени осуществляются с помощью электротехнических приспособлений.
Взаимные связи становятся быстрыми и простирающимися на большие расстояния, но действительные контакты между людьми — более редкими и более слабыми.
Литература, ставшая вездесущей, дает поверхностное удовлетворение, и изобретаются новые пути и способы облегчить работу.
Культура, как и архитектура, и архитектура, как и культура, мечутся туда и сюда.
Структура больше не находит красоты на пути целостного развития.
Да и само общество не думает требовать этого.
