Абстрактное философствование

Архитектура, — сказали мы, — это язык. И архитекторы испокон веков через посредство различных систем конструкции удовлетворяли всем требованиям и условиям, как постоянным, так и преходящим, предъявляемым к зданиям. И глубокое понимание этих условий и Этих систем оплодотворяло воображение архитектора, как знание языка и требований стихосложения вдохновляет поэта.

Но слишком часто и слишком долго архитекторы говорили на мертвом языке, непонятном широкой публике.

Со времен Возрождения архитекторы, исчерпав все технические изобретения, стали обращать больше внимания на форму, на эффект и декоративную внешность, забывая о конструкции. Затем архитектура сделалась исключительным достоянием академий.

Эти академии ограничили архитектурное творчество различными формулами, которые являются истинными загадками. Зачем, например, напяливать над внутренней дверью углы фронтона, заканчивающие крышу?

А таких примеров можно набрать сколько угодно. Но вот наука открывает новые системы конструкций и новые материалы, создается снова живой язык, к которому публика начинает прислушиваться и уделять ему внимание, без чего немыслима никакая подлинная работа.

Железобетон, открытый во Франции в 1849 году, успел зарекомендовать себя как испытанное средство до 1900 года.

Но как сейчас будет работать архитектор, вооруженный этой новой системой конструкции? Зная в совершенстве эту систему, так же как и те постоянные требования, которые он удовлетворить, и глубоко усвоив преходящие условия, то есть программу, функцию и назначение здания, архитектор, согласуй научные данные и свою интуицию, должен будет создать интерьер и внешний облик здания, способные в едином целом объединить все необходимые помещения.