Род строительства
Ограничения не наносят ущерба творчеству художника. Следить за тем, чтобы противоречивые ограничения взаимно увязывались, — в значительной степени дело художника в его повседневной работе.
Иначе говоря, от него зависит, чтобы соответствующие методы и соответствующие материалы были применены для соответствующей работы.
Что касается меня, я считаю абсурдным или даже совершенно недопустимым воспользоваться возможностями так называемой свободы действий.
Фантазировать и идеализировать в нереальных эскизах — дело мне незнакомое.
Если передо мной не выдвигают четко определенные ограничения или требования (и чем более специфические, тем лучше), я не вияу проблемы, не знаю, над чем работать и что вырабатывать: зачем тогда беспокоить художника?
Наверное, в этом причина того, что архитектура на выставках, как правило, такая не творческая по результатам и пагубная по своим последствиям: руки слишком свободны, поэтому подлинные творческие качества архитектора играют здесь слишком малую роль. Но чувство романтики не может умереть в сердцах человеческих.
Сама наука, хотя и невольно, на каждом шагу все больше убеждает нас в еще большей ее необходимости. Центр романтики сейчас, как это было раньше и будет вечно, смещается, но, она бессмертна.
Без нее производство предметов человеческого пользования будет не более чем производством машин и аппаратов. Наша архитектура станет бедной, плоской, безликой вещью, состоящей из стальных костей, коробкообразных форм, газовых труб и поручней, бесстрастно сверкающей на солнце, как бетонный тротуар или стеклянный резервуар, если в ней не будет биться важное для жизни сердце.
Архитектура без него не будет вызывать никаких чувств и выродится в пустую коробку, содержащую вещи — предметы, которые она сама должна создавать и утверждать.